Азербайджан в списке лучших стран региона для диверсификации маршрутов поставок газа

Интервью  с директором компании «Crystol Energy», бывшим специальным советником по вопросам энергетики и ближневосточных дел в Палате лордов Великобритании, экс-аналитиком Statoil Кэрол Нахле.

- Каковы ваши ожидания от новой энергетической программы Трампа и как она повлияет на экономику нефтедобывающих стран постсоветского пространства?

- Энергетическая программа президента Трампа все еще разворачивается, но из того, что мы уже видели, можно сказать, что он выполняет обещания, сделанные во время его предвыборной кампании.
В этой связи, он является другом нефтяной и газовой промышленности США, как на местном, так и на международном уровне. Внутри страны его энергетическая программа направлена главным образом на ослабление нормативной нагрузки, которая была ужесточена под руководством Обамы как для производителей, так и для потребителей. Однако его политика приведет к двум противоположным эффектам с точки зрения влияния на цены на нефть. Снижение нормативной нагрузки на производителей (например, исполнительный заказ на смягчение правил по бурению на шельфе и на суше - особенно на шельфе Аляски) будет поддерживать рост внутреннего предложения (таким образом снижая цены) и снижение нормативной нагрузки на сторону спроса (например, ослабление стандартов эффективности использования топлива для CAFE - автомобиль), и это будет стимулировать местный спрос (таким образом, повышение цен) Тот же эффект будет наблюдаться и на международном уровне: рост предложения и приглашение международным компаниям вести более активную деятельность в США и требование отказаться от парижского соглашения по климату.
Скорость, при которой воздействие таких изменений станет более заметным, будет зависеть от скорости, с которой президент Трамп может реализовать вышеуказанные стратегии.
Тем не менее, недавний впечатляющий рост добычи нефти и газа в США - будь то традиционные нефть и газ (в первую очередь из Мексиканского залива) или сланцевая - был результатом реакции отрасли на международные цены на нефть. Например, рекордный рост, ожидаемый в этом году от американского Мексиканского залива, является результатом инвестиционных решений, принятых в то время, когда цена на нефть превышала 100 долларов США за баррель в период с 2011 по 2014 год.
Производство сланцевой нефти более чувствительно к текущим ценам на нефть, что создает серьезную проблему для ОПЕК и его коалиции производителей, не входящих в ОПЕК, во главе с Россией. Способность американских производителей сланцевой нефти относительно быстро реагировать на изменения цен ограничивала эффективность сокращения производства ОПЕК и его союзниками.
И это касается не только нефти. Ожидается, что до 2018 года США, которые традиционно импортируют газ, станут чистым экспортером газа также благодаря революции сланца, которая началась в конце прошлого десятилетия. С присоединением США к международному клубу экспортеров газа, они просто создадут дополнительную конкуренцию для уже существующих и новых производителей газа.
В общем, последствия энергетической программы президента Трампа будут более заметными в среднесрочной перспективе, если ему удастся полностью ослабить нагрузку на нефтяную и газовую промышленность. В долгосрочной перспективе, если его обещание выйти из Парижского соглашения об изменении климата будет полностью выполнено, это будет способствовать дальнейшему росту нефтяной и газовой (а также угольной) промышленности США. Влияние этого процесса на глобальную нефтяную арену будет зависеть от нескольких факторов, главным образом, от производства за пределами США и глобального роста спроса, учитывая тот факт, что рынок нефти является глобальным.

- Насколько сильно Европа зависит от российского газа?

- В первую очередь, следует отметить, что зависимость от российского газа неравномерно распределена среди членов ЕС. Многие европейские страны на востоке зависят от поставок российского газа на 100 процентов, а другие страны на западе, практически, от этого не зависят.

В целом, ЕС находится в лучшем положении, чем 20 лет назад, частично потому, что ему удалось диверсифицировать свои поставки и частично от того, что газовые рынки испытывают структурные изменения, принося выгоду покупателям.Россия являлась основным поставщиком газа в Европу на протяжении десятилетий. Тем не менее, с 1990-ых годов зависимость ЕС от российского газа испытала спад по мере того, как Европа стала двигаться в направлении диверсификации своих источников поставок газа. Более 75% роста импорта газа в ЕС сейчас приходится не на Россию, а на другие страны. В дополнение к России, ЕС стал зависеть от импорта из Норвегии (в основном, по трубопроводу), Северной Африки (в основном, из Алжира) и Ближнего Востока (в основном, Катара), а сжиженный природный газ становится более востребованным.
В последующие годы могут появиться новые поставщики; в краткосрочной перспективе, реальным кандидатом на это являются США, а в долгосрочной перспективе поставки газа в Европу могут осуществляться из Восточного Средиземноморья, хотя это будет зависеть от планов на разработку газовых месторождений в этом политически разделенном регионе. И, разумеется, существует возможность поставок из Центральной Азии, особенно если каспийские страны подпишут Каспийскую Конвенцию, которая, в свою очередь, облегчит развитие необходимой инфраструктуры для укрепления связей между регионом и Европой.

Между тем, поскольку возобновляемые источники энергии продолжают стремительный рост в ЕС, спрос на базовую мощность продолжит расти, особенно для устранения прерывистого характера возобновляемых источников энергии. В какой-то степени этот спрос удовлетворял уголь (дешевые отгрузки угля из США, где он был заменен более дешевым сланцевым газом). Если ЕС хочет эффективно ограничить выбросы CO2, он должен использовать больше газа и/или атомной энергии. Природный газ является переходным топливом для более экологически чистого будущего, поскольку он выделяет меньше углекислого газа, чем уголь или нефть.

- Каков ваш прогноз по ценам на нефть на ближайшие годы?

- Есть несколько движущих элементов, которые будут определять мировой нефтяной рынок и, следовательно, цены на нефть. В этом отношении прогнозирование цены на нефть чревато высокой степенью неопределенности. Волатильность цен на нефть стала неотъемлемым бизнес-риском с момента создания отрасли более века назад, и это вряд ли изменится.

Однако мы с большей уверенностью знаем, что нефтяной рынок существенно изменился в основном в плане поставок. Появление сланца привело к большей гибкости предложения, которое стало более восприимчивым к изменениям цен - в отличие от обычной нефти, где большой интервал между разработкой и первым производством является нормой. ОПЕК удалось сказать свое слово по ценам. Но есть также потолок цен, определяемый, прежде всего, способностью сланцевой нефти увеличить производство в ответ на более высокие цены (плюс ее способность хеджировать на финансовых рынках), помимо рекордных запасов. Что касается спроса, то здесь мы наблюдаем структурное снижение спроса на нефть в ОЭСР.

- Какой вам видится роль Азербайджана в газоснабжении европейских стран? Что принесет строительство TANAP Европе?
- Каспий в целом и Азербайджан, в частности, были в списке лучших стран региона для диверсификации маршрутов поставок газа, главным образом через четвертый, южный коридор ЕС, который поставит природный газ из Каспийского региона, Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья (другие коридоры: Восточный коридор (Россия), Северный коридор (Норвегия) и Западный коридор (Северная Африка)).
Южный газовый коридор был описан Европейской комиссией в качестве одного из самых высоких приоритетов энергетической безопасности ЕС. В рамках этого коридора рассматривается несколько вариантов трубопровода. TANAP является одним из них, но у него гораздо больше шансов вывести газ в Европу из газового месторождения Шах-Дениз-2 Азербайджана и других районов Каспийского моря, главным образом в Турцию, чем у других проектов, которые были рассмотрены. По словам партнеров проекта, первоначальная мощность составит 16 миллиардов кубических метров в год, и она будет постепенно увеличиваться до 24, а затем 31 млрд. куб. м, что эквивалентно 4-8 процентам от общего потребления газа ЕС. Это еще больше поддержит усилия ЕС по диверсификации поставок газа и обеспечит большую безопасность поставок.